Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Останься, позволь мне! — Эдвина сбросила покрывало и поднялась. — У тебя и так забот хватает.
— Садись. Ты едва держишься на ногах.
— Я не могу больше оставаться в безделье. Малик тоже неважно себя чувствует, но он же помогает другим. — Эдвина торопливо направилась к лежаку, на котором лежала Алиса. Оглянувшись, она улыбнулась Бринн. — Успокойся. Я ничего не понимаю в лекарствах, но прекрасно разбираюсь в рождении детей, хотя Алисе до этого далеко. Но если у нее снова заболит рана на голове, я позову тебя.
Бринн глядела вслед уходившей подруге. Воля Эдвины окрепла, но тело еще оставалось очень слабым. Неизвестно, насколько хватит физических сил этой хрупкой натуре.
— Как ты?
Бринн напряглась, увидев Гейджа верхом в нескольких ярдах от себя.
— Нормально. — Она почувствовала волнение, видя его обеспокоенное лицо, тревожное выражение которого не мог скрыть и слой копоти. — Лучше тебя. По крайней мере, у меня было время смыть гарь с лица.
— Прости, что раздражаю тебя.
— Эдвина говорит, ты чудо. А разве может мешать чудо?
— Чудо? — недоверчиво усмехнулся он. — Уверен, ты постаралась объяснить ее заблуждение.
— Она не согласилась со мной. Эдвина становится очень упрямой. — Она отвела взгляд. — Нам здесь неплохо. Четверо человек сильно обожжены, но больше я беспокоюсь об Алисе. У нее пробита голова, и боюсь, ей плохо от дыма, которым она надышалась. Она носит ребенка.
— От лорда Ричарда?
— Да.
— Скажите, какой доблестный воин! Только он мог ударить ее и бросить сгорать заживо.
— Откуда тебе известно?
— Один из людей Лефонта видел, как Алиса бежала за Ричардом, умоляя его о чем-то. Он обернулся, чем-то стукнул ее по голове. Она упала, ударилась о стену.
— Эдвина утверждает, что только он мог поджечь поместье.
— Именно он. Вначале он поджег большой дом, а конюшня запылала через несколько минут после того, как он отъехал от нее и скрылся через главные ворота. Наверняка он хотел сжечь весь Редферн и всех его обитателей. — Гейдж развернул коня. — Я оставляю здесь солдат для вашей защиты, но не покидайте лагерь.
Она сжалась.
— Оставляешь? А сам ты куда?
— За муженьком леди Эдвины. Он не мог уйти далеко.
Страх волной прокатился по ее телу. Она уже решила, что он в безопасности, а теперь он уезжал навстречу смерти.
— Ты не найдешь его. Он слишком хорошо знает эти леса.
— Один из людей Лефонта отличный охотник. У нас есть шанс…
— Ты не можешь рисковать собой! — рассердилась Бринн. — Что, если пожар — уловка, чтобы выманить тебя и расправиться на открытой местности? А если он сейчас собирает своих вассалов, намереваясь из засады убить тебя?
Он изучающе посмотрел в ее лицо.
— А почему тебя это так волнует? Разве наказанием убийце не должна стать его смерть?
— Как ты не понимаешь? Пределу жестокости не видно конца.
— А если я убью лорда Ричарда, ты тоже станешь считать себя виноватой?
— Да, ведь именно я привела тебя сюда.
Он тихо выругался.
— В один прекрасный день тебе не мешало бы переговорить с Господом. Ты явно считаешь себя ответственной за все смертные грехи мира. — Он натянул поводья, сдерживая лошадь. — Если я убил твоего мужа, то это моя вина, и только моя. Если от моего меча падет лорд Ричард, то его смерть тоже останется на моей совести. Это мое желание, мой поступок. И ты здесь ни при чем. — Он поднял руку. — Лефонт!
И помчался галопом с холма в сопровождении Лефонта и его солдат.
— Вы живы, — прошептала Алиса. — Я не думала увидеть вас больше, миледи.
— Слава Богу, ты очнулась! — улыбнулась ей в ответ Эдвина. — Бринн будет рада. Она сильно беспокоилась о тебе. Сейчас я ее позову.
— Не сейчас. — Алиса попыталась поднять руку и задержать ее. — Пожалуйста, подождите. Мне надо что-то сказать вам.
— Не сейчас. Ты сильно ударилась, и тебе надо отдохнуть.
— Я хотела остановить его. — Алиса говорила торопливо, испуганно глядя по сторонам. — Он держал факел, а я знала… Я видела, как он запер дверь, и побежала за ним. Я грешна перед вами, но я бы никогда…
— Тихо, тихо! — Эдвина ладонью закрыла ей рот. — Ты ни в чем не виновата передо мной.
— Я путалась с вашим мужем. У меня от него ребенок.
— Знаю. Я слышала все, что ты рассказала Бринн.
— Слышали? И промолчали?
— А о чем говорить? Тебя он заставил согрешить против твоей воли.
Алиса покачала головой.
— На исповеди священник сказал, что грех лежит на мне и что я соблазнила лорда Ричарда.
Эдвина криво усмехнулась.
— А мне падре сказал, что мой грех в непокладистости и неуступчивости супругу, иначе Господь послал бы мне ребенка. Сдается, что женщины служат для прикрытия всех мерзостей мира, а мужчины невинны, подобно деве Марии.
— Священник сказал вам, миледи, такое? — Алиса покачала головой. — Неправда. Нет ни одного человека на свете добрее и нежнее, чем вы.
— Нежнее, — в раздумье повторила Эдвина. — Бледное, неживое слово… Мне оно не нравится. — Она погладила Алису по руке. — Похоже, в последнее время мы обе слишком нежны.
— Такова участь женщин.
— К этой участи ее приговорили мужчины. — Эдвина пыталась увидеть в лагере Бринн. — Бринн другая. Не поучиться ли нам у нее?
— Вы правда верите мне? — волновалась Алиса. — Я никогда не желала…
— Верю. — Эдвина бережно отвела волосы с лица Алисы. — Ты всегда хорошо обращалась со мной, Алиса. С какой стати мне думать, что ты хотела причинить мне вред?
— Ребенок… — приподнялась Алиса на лежаке. — Не пойму, почему Господь послал его мне, а не вам. Для меня он только обуза, а вы так о нем мечтали.
— Да, я очень хотела ребенка. — В атом заключался весь смысл ее жизни в Редферне. Пройдет немало времени, прежде чем она разберется, где правда, а где ложь, но в рождении ребенка для нее заключалась вся радость бытия. Беременность делала ее счастливой, но каждый раз она заканчивалась смертью ребенка и тогда наступала кромешная тьма. — Младенец — чудесный дар.
— Может, для знатной жены богатого лорда. — В голосе Алисы послышались горькие нотки. — Но не для нищей служанки без мужа. Тогда ребенок — только позор.
Эдвине стало стыдно. Она переживала только свою собственную боль, свои заботы, а Алиса попала под более коварный удар судьбы. Мир оказался жесток к той, которая нарушила церковные заповеди и людские законы, даже если ее насильно заставили сделать это.